Еврейского мальчика звали Билли, Уильям Гершель если точно, был он сын музыканта-эмигранта и играл на гобое. Да так, что в 25 лет его назначили руководителем военного оркестра в городе Бат. а Бат в те года был закрытым морским курортом для отдыха королевской фамилии.

А «королевская фамилия» звучит для тех лет, как «Ганноверская династия» и этим объясняется столь невиданный карьерный взлет для маленького мальчика из большой еврейской семьи моравского корня.

В 20 лет Вильгельм Гершель победил на конкурсе молодых композиторов в Лидсе, и возглавил тамошний оркестр, и уже оттуда его пригласили в Бат ко двору, правда при этом заставили поменять имя с немецкого Вильгельм на английское Уильям. И вменили ему не только на гобое и скрипке играть, а так же, — руководить королевским оркестром, который был военным. А значит руководить военной охраной «королевской фамилии» из офицеров того самого оркестра «в случае чего». Ганноверцев в Британии не любили и считали «немножко евреями». Причина этого в том, что родоначальница данной фамилии Софья Ганноверская была «таки-да» и по незаконному отцу принадлежала к колену Левия (что характерно из чешской Моравии), а по матери к ненавидимой англичанами династии Стюарт, ибо на момент ее рождения ее официальный отец был пару лет как помре.

Отсюда королевская охрана того интересного времени, пополняемая исключительно выходцами из Ганновера, причем желательно евреями моравского корня.

Круглогодичная военная служба в приморском маленьком городке, где оркестру суждено играть в зависимости от капризной английской погоды пару, ну от силы четыре гребаных в году месяца. Обычно этот тот самый режим, от которого народ в армии поголовно спивается. Как писал в свое время сам Гершель его уберегла от этой незавидной судьбы его большая семья, а их некогда «милый папочка настрогал аж 14 человек.

И так как ему самому первому удалось из всей семьи «удачно закрепиться», он потихоньку перетащил в Бат всех своих сестер с братьями благо все они были родом из Ганновера и моравскими евреями, то есть для королевской семьи и в том и в этом смысле  не так чтоб чужие.

Среди всех этих сестер с братьями для нашей истории важны Матильда Гершель, любитель астрономии, и Александр Гершель состоявшийся математик, он же преподаватель математики для королевской семьи. Матильда составила «долгими зимними вечерами» подробный «Звездный атлас нового времени», а Александр для развлечения составил список планетных эфемерид, так как придумал как именно движение планет в небе рассчитывать.

Ну, а Уильям вместо того, чтобы упиваться вместе с прочими офицерами охраны джином, мадерой и виски, обучился стеклодувному мастерству, невероятно престижному умению по моравской традиции, и достаточно случайно обнаружил как разные малые присадки влияют на оптическое качество получаемого стекла.

После этого Уильям смог подтвердить математические расчеты Александра, и нашел в небе планету Уран, создававшую гравитационные возмущения, из-за которых эфемериды брата были немного неверными. И помог сестре составить новую необычайно подробную карту звездного неба (карта звездного неба Матильды Гершель считалась точнейшей более ста лет, — вплоть до конца века 19-го).

А самое главное Уильям сумел убедить капитана Джеймса Кука взять его (Гершеля) новые подзорные трубы в очередное кругосветное путешествие и тут к семье пришла всемирная слава. «Вообразите подзорными трубами и телескопами этих немецких евреев из Бата пользуется сам Кук!»

Именно после того, как оптикой Уильяма Гершеля стал пользоваться «сам Кук», Уильяму было пожаловано звание «главного придворного астронома Британии», а самое главное, особым Указом Георга Третьего «сэра Уильяма Гершеля» было приказано считать «чистокровнейшим англичанином, сделавшим немало для Блага Британии». Это примерно начало 1780-ых годов, — эпоха американской войны за Независимость и время, когда в Британии все было весьма и весьма плохо.

Надо сказать, что по сей день, даже с точки зрения собственно британских историков, королей Ганноверской династии принято считать мягко скажем дремучими. В письмах Гершеля это звучит как крик отчаяния сразу по назначению его «главным придворным астрономом» двор повелел ему «составить подробный гороскоп для нашей страны, причем самый что ни на есть положительный», а на жалобные всхлипы бедного юноши, что он не астролог, а всего лишь астроном чуть ли не сам король (в письмах Гершеля некто описываемый как  «самая важная особа») высокомерно спросил «А че, есть какая-то разница?! Или вы по своему обычаю мне цену тут набиваете?!»

В итоге бедный придворный астроном сэр Уильям Гершель помчался по всем знакомым  чтобы те ему помогли с такою страшной бедой и научили его составлять гороскопы. То есть что-то он знал, но по самым верхам, а в этом заказе в случае чего виднелась и плаха Тауэра, и выпущенные на потеху народа кишки и голова, прибитая к одному из венцов печально известного моста через Темзу. Так что обосраться в этом случае для придворного астронома была весьма мрачная опция.

К счастью, его новая должность сулила много интересных придворных возможностей для «людей в теме» и возникло общее мнение «умного мальчика надо спасать». Вся синагога лондонского Сити устроила по этому поводу настоящий мозговой штурм и кто-то вспомнил, что некогда при осаде Вены австрийцами была захвачена библиотека турецкого султана. Эти бесценные книги были переданы в Ватикан, а там часть книг навсегда исчезла в бездонных хранилищах замка Святого Павла. Часть на арабском языке была уничтожена, а часть признанная схизматической, но христианской (то есть написанная в православных храмах на греческом) и выставлена на аукцион.

Среди этих книг были тексты Марка Манилия придворного астролога императора Тиберия, который был «такида», и по сути за это казнен во времена императора Калигулы, так как будучи набожным евреем Манилий отказался считать Калигулу  Богом. Это привело к тому что столь же набожные голландские исследователи Талмуда и Торы 17го века предположили, что в текстах Манилия они отыщут какое-то «сокровенное знание» и выкупили эти тексты у Ватикана. Велико же было их разочарование, когда выяснилось что в греческих переводах Манилия не было ничего ни про Тору, ни про Талмуд, а лишь про  методы астрологических предсказаний. И про то, что через полторы тысячи лет после казни Манилия византийские басилевсы все еще интересовались этими текстами, хоть и сетовали, что «с годами Манилий уже не торт».